Я тебя бум-бум-бум,
Ты меня бум-бум-бум,
Мы вместе бум-бум-бум,
С тобою бум-бум-бум.
Ночь яркими полосами разукрашивает жизнь своим спиртным дыханием, дрожа страстным битом, с таким еле уловимым привкусом Джек Дениелса  и со сладкой долькой лимона.  Так что скулы сводит от приторности, глаза застилает разноцветный туман, а губы трогает легкая, безумная улыбка. В голове медленно рассыпаются звезды, прожигая кожу, черно-белыми разводами по всему существу. Еще один глоток, и язык обжигается черным огнем из бокала. Внутри все замирает, трепещет, сжигается дотла, уничтожая все чувства, все внутренности. Оставляя лишь безумное желание жить, существовать, наплевать на все, что окружает, что было в прошлом. Сейчас переломный момент, когда человек решает переступить свою жизнь на до и после. Еще один глоток, и память окончательно успокаивается, дрожит под натиском тумана, скулит, зажавшись в самый угол, а туман безумно смеется, окружая последние воспоминания. Они все сотрутся, превратятся в жалкую кучку обугленных книг, в которых некогда хранилась целая история, в которой большой кляксой была поставлена точка.  Воспоминания медленно тают, осыпаясь серым веществом на пол, а туман улыбается победной, кривой улыбкой, от которой по коже проходится мороз, а волоски на руках и голове встают дыбом, будто по ним прошлись 220 вольт.
Ян смотрит прямо перед собой, не замечая ничего. Лишь чье-то лицо ярким, ослепительным пятном, так что даже смотреть больно, остается видимым сквозь серый туман, застилающий все помещение. Ян пьян. Ян безумен. Ян свободен как никогда раньше. Внутри все пылает, толи от выпитого, толи от желания, рожденного в темноте едва освещенных, полуголых тел, двигающихся в своем диком танце.  Но парень лишь затягивается еще раз, поглощая никотин едва ли не ложками, наслаждаясь выпущенными ртом колечками дыма. И все так же смотрит на это пятно, вернее лицо, не отрываясь, будто удав заприметивший свою новую жертву. И жертва смотрит на него в ответ, удивленными, немного призирающими глазами. Призираешь? Призирай.
Несмотря на добрую бутылку выпитого, походка прямая, уверенная. Ян скользит по залу, пытаясь не прикасаться к телам девушек, да и вообще не к кому. Однако подвыпившие мадам сами лезут, труться разгоряченными телами по телу Яна, будто змеи, но парню все равно, он ловко перехватывает каждые объятия, и вскоре достигает своей цели. – Можно мне еще? – Пустая рюмка скользит по поверхности стола, шурша полами своего прозрачного платья. Глаза Яна чуть сощурены, а на губах играет загадочная улыбка. – Взбодрись, Ян! – В ответ лишь непонимающий взгляд и еще один глоток виски. Рука лучшего друга, Димки, в честь которого и была все пати, да и хозяином всего дома был тоже он. – Эш, ну скажи этому долбоебу, - завел вновь свою примитивную пластинку друг, сверкая глазами на парня, именно того парня, что так выделялся на фоне тумана. – Все проблемы от баб. – Наконец выдавил незнакомец, которого назвали Эшем. Забавное имя, кстати. – И как же без баб, то? – изогнув бровь поинтересовался Ян, переводя взгляд полностью на незнакомца. Его определенно хотелось, до дикости, не тех продажных девок, именно его. – Как? Ну, так. Легко. – Ян засмеялся, гипнотизируя Эша взглядом. -  Да? Может, ты будешь мне вместо бабы? М? – Парень облизывает горько-сладкие губы, ощущая на них привкус виски и лимона. Димка принял все за шутку, хотя и сам понимает, что Ян почти не шутит, особенно на такие темы. Однако все равно засмеялся. Смешной. Эш же подавился. Ничего, сегодня ты будешь моим. Или я буду твоим, как уж выйдет.
Горят высоко там, где солнце встает
Нежный горизонт небо всем поет
Экстрим хочется экстрим
Последний учебный год, звучит грустно, на деле последний год всегда выдается каким то сумасшедшим. Все понимают, что дальше финиш, потому берут от жизни, от друзей все, что могут взять. Учителя уже просто не обращают внимания на тот беспредел, что творится в 11 классе, по сути, самым проблемным классом в школе. Ну, а никак по-другому его назвать нельзя. Никакой другой класс не позволяет себе горланить во время урока хором, «пати фо эври бади». При этом после этой самой дискотеки местного разлива, все становятся самыми настоящими котами из не безызвестного «Шрека», потому и не наказывают. Хотя возможно всем просто наплевать.
Сегодня был, какой-то особенный день. Ну, или что-то случилось с учительницей, Ян просто проспал это объявление. Которое так усердно толкала завуч. Факт один, через перемену класс заполнят не только одиннадцати классниками, но и десяти клашками, которых видимо сунуть больше некуда, а класс 11 стоит без дела, тем более именно сегодня был назначен просмотр какого-то научного фильма по биологии. Ну ладно, будет время поспать. Ян подложил себе под голову учебник литературы, ибо тот отличался особой толщиной, да и спать на Толстом, как, по сути, должно быть мягко. Однако громогласный звонок на урок вырвал бренное тело из сети Морфея. Ян матюкнулся, пнул стул одноклассника, на что последний лишь злобно сверкнул глазами, однако ничего в ответ не сделал, лишь отвернулся и кажется пообещал поджечь носок, при первой же возможности. И ведь падла подожжет, черт бы его подрал. – Только попробуй, долбоебище! – тихо прошипел Ян, однако ответом ему служил большой и толстый фак. Друзья тоже мне, их ласково пнешь, а они сразу затевают мстю. – Я же любя! – Ян состроил няшно-глазки, но соседу было пофиг. Он лишь повернулся и очень коварно оскалился. Судя по всему носки жечь ему тоже будут исключительно любя.
В класс постепенно начали заползать младшие, матерясь при этом похлеще сапожников. Примерно так матерится старый дедушка, который вышел собирать по деревне цыплят, которые разбежались по всей деревне. Не слышали? Ох, попробуйте, столь разнообразного словарного запаса нигде не услышите. Ну, разве что можно еще зайти в класс к 10, но думаю, вам уже не выпадет такая возможность. Гул пошел по рядам старшеклассников, а младшие смотрели на старших так как будто завоевали шкуру убитой антилопы. – Осталопы. – пробурчал Ян, взбивая свою подушку и отворачиваясь к окну. Постепенно весь класс расселся по свободным местам. И даже потеснили Яна, который всегда сидел один на последней парте. Ян сей новостью обрадован не был. Он лишь злобно сверкнул на парня который подсел к нему. Знакомый какой-то парень. Да и взгляд Димки, того самого Димки, и его коварная улыбка были ох как подозрительны.
Урок проходил в целом спокойно, если не учитывать некоторых идиотов младшеклассников, которые решили что они цари всей планеты. Впрочем, тех быстро заткнули какими то бумажками, способом кляпа. А нефиг выеживаться. Парень что сидел рядом все время кидал какие то странные взгляды на Яна, что последнего нервировало, и призывало проснуться ту самую его поганую часть сознания, называюмую тетушкой Язвительностью. – Да что ты на меня уставился? Влюбился что ли? – зарычал наконец Ян, в упор смотря на оборванца. – Отвернись от меня, придурок, я тебе не Мадонна. – Ян покачал головой и уткнулся в плазменный телевизор, на котором во всю спаривались всякие ящерки и прочие хладнокровные. Когда дело дошло до краткого пояснения секса между людьми, сосед начал бросать взгляды то на экран, то на Яна, что выбешивало еще сильнее. – Слушай, детка, у тебя недотрах? Что ты во мне дырья сверлишь? – Ян приподнял бровь внимательно смотря на парня. – Может тебе девчонку найти? Или ты у нас по мальчикам? Ну так прости, малышь, не по адресу. – Немиров скривился, показывая все свое отвращению к татуированному парню. – Мне кстати интересно, а ты цацки в кровате снимаешь, или так и спишь? – Ян кивнул на руки парня, только сейчас замечая татуировку на костяшках пальцев.  – Озорник? Не постесняюсь спросить, в каком это смысле, шалун? – Вообще, если так посудить то Ян и сам не понимал почему не может не грубить этому мальчишке. В любой другой день, он бы и внимания не обратил. Однако сейчас его злил один этот взгляд, будто внутри что то пустовало, и этот оборванец это что-то будил, а самому Яну не хотелось это трогать вообще.

Ян приподнял бровь, пытаясь уложить по полочкам услушанную информацию, и заодно продумать план мести однокласснице за «петухов». За хвостик дернуть как то банально, огреть чем, не по мужски, остается только влюбить гадину в себя и кинуть, однако это тоже жестоко. Хотя сейчас можно и не решать, можно отложить этот вопрос ненадолго, и потом отомстить в двойном размере. А вот что касаемо разговора Димки и этого гея, то картина складывалась очень и очень радужная. – Разбудить? – Ян как то криво улыбнулся своему другу, всем видом показывая, что теперь не только ему подкалывать людей на тему того что у кого то, не будем тыкать пальцами, больше нет любимой девушки. – Не знал что ты по этим делам у нас. – Ян растанулся в такой гадкой улыбке, что аж скулы свело, а Димка пару раз непонимающе моргнул, впрочем моргнул непонимающе еще и недоумок рядом. Но на него Ян не слишком обращал внимания. Вопрос про то что его, Яна тоже не разбудили, парень тактично проигнорировал, решив что не стоит представлять картину трех дрыхнущих парней, вернее одного дрыхнущего, то бишь Яна, и двух занимающихся непристояностями. Вот ведь козлы.
- Я бы тоже наверное свалил бы после секса с пар… - Яна перекосило как то, а глаз задергался. Это что там за оргия такая была? И почему после каждого слова в голове вспыхивают тысячу иголочек, которые не слишком приятно впиваются острыми краями в мозг. – Заглянул, а вы там… - Ян икнул, и захотел вообще не слушать дальнейший разговор. Хотя возможно просто этот гей, хотя что уж там, педик, вначале заснул у Димки и Яна, а потом пошел искать приключения и удовлетворения на лево. – А вам понравилось? – Яна прорвало, он внезапно вскочил с места и указывая на Димку заорал – ДА ТЫ ПИДАРАС! – Затем поняв, что только что сказал, сделал, густо покраснел, буквально впервые в жизни, сел на место. В классе воцарилась тишина, слышно было лишь то как Димка пытается скрыть дикий ржач. Ему то что, его мало волновало что остальные о нем думают. Однако чего Ян не ожидал, так это того, что мелкий в ответ , чуть потише, но все же ощутимо слышно заявил что он, Ян, тоже пидарас! К слову о пидарасах, Яна как то волновал, тот факт, что одноклассник будто бы обращался сразу и к нему, Яну. И это, черт возьми, коробило. Однако расспрашивать было как-то, странно. Нужно будет устроить мелкому допрос, пусть рассказывает.
А еще Яна волновало то как смотрят на его парту учительница. Так многообещающе что-ли. Затем учительница встает, и одаривает их с Эшем, от куда он знает его имя он и сам не особо понимал, умопомрачительной улыбкой, на что Ян мученически выдавливает из себя – Нам пизда… - И собственно она то их и ждала, в виде четырех плакатов, которые им втроем, дада, Димку тоже заставили, ибо именно он свалился со стула и ржал как конь на три этажа точно, нужно было нарисовать, руками без принтера и прочей техники, за две недели.
Прозвеневший звонок с последнего урока оставался в мозгу таким эхом и барабанной дробью. Ну здравствуй жопа новый год. Ян никогда не думал, что спасибо своему другу, он когда либо подпишет себе смертный приговор. Хотя признаться, сам же и виноват. Не вспылил бы он и не заорал на весь класс о том, что Димка педик, не сидеть в ближайшее время за ватманами с акрилом и акварелью наперевес. А самое поганое было то, что Димку то отмазали родители, и теперь только Яну и татуированному причиталось наказание. Хотя радовало то, что комнату, а вернее дом, чего мелочиться, для рисования подогнал сам же Димка, видать совесть замучила. Хотя за 11 лет знакомства, Ян особо не замечал наличие оной у друга. Или может у него какие другие планы, касательно этих двоих? Ну ладно, попробуем поиграть по правилам выставленным другом.
С татуированным они решили встретиться после школы, и отправиться в гости к доброму деду Диме, который пообещал отправить с охранником в загородный дом все что нужно для рисования. Удобно иметь богатого друга, ни на что не разоряешься. Зайдя к себе домой, Ян потянулся и скинул с плеча массивную сумку с учебниками, наконец растирая ноющее от тяжести плечо. – И черт только меня дернул заорать. – Заныл Ян, снимая с рук теплые перчатки. И тут мозг совершил сальто. – Слышь, мудак, я же молчу что у тебя выбито «лавли». Тоже мне милашка нашлась. – В голове мысли перемешались блендером и самоприготовились под градусом мозгового процесса. – У меня же рубашка с рукавами, и татуировка полностью скрыта от глаз. Да и вообще все мои татуировки скрыты от глаз. – Размышлял Ян вслух, чувствуя себя полным дауном. Ну что за радость такая? От куда он пронюхал? Вдруг пока этот педик спал вместе с Яном и Димкой, Ян скидывал с себя шмотки? Вряд ли, нет у Яна такой привычки снимать перед сном одежду. Тут же всплыли слова Димки – А вам понравилось? – Картина складывалась не очень радужная, однако Ян ничего не помнит, а значит может все просто разыгравшееся воображение? Нужно срочно допросить мелкого.
Ян быстро сбегал на кухню, и затолкал в рот на скоро приготовленный бутерброд, после чего выскочил на улицу, подбегая к метро. Впереди еще час дороги, 30 из которых на электричке. Что радовало так это то, что друг разрешил все эти две недели, что дали на изготовление херни, которую повесят на первом этаже школы, жить у него загородом. Что весьма перспективно, если учесть какие там у него комнаты. Да у него туалет с ванной, примерно того же размера что и кухня у Яна. А спальни у него размера с полную его квартиру. И это как то… Печально, что ли было.
Через час Ян уже стоял около входа в дом и переминался с ноги на ногу, изредка пиная носком ботинка редкий снег под ногами. Гребаная погода. Еще неделю назад снега не было, и было весьма тепло, а сейчас после двадцати минут стояния на одном месте из носа торчала ледышка в метр длинной. – Да где этого разукрашенного черти гоняют? – А вот и он кстати, устало прется по заснеженной дороге, и кажется тоже не в самом лучшем расположении духа. Ну еще бы. – У тебя были родственники черепахи. – Не вопрос, утверждение. – И кажется скрещена черепаха была с улиткой. Не мудрено что от этой связи появился ты. – Грубовато заявил Ян когда Эш подошел вплотную. В глазах последнего заиграл дьявольский огонек. Кажется кто то, а точнее Ян, сейчас получит по яйцам. – Остынь, а то научишься плавать в снегу. Пошли, спринтер. Я тут чуть коньки от холода не отбросил. – Затем чуть подумав Ян улыбнулся не слишком приятно и глянул на Эша не слишком добрым взглядом, - а не в этом ли твой план был? Приехал на место, и уже убивать взглядом не нужно, все уже убито? Да признай, по тебе же видно, что ты меня схавать заживо готов, ганнибал малолетний. – Ян пнул дверь, ибо та не поддавалась и усердно делала вид что это не в нее ключом тыкают, хотя о чудо, после пинка до нее дошло. Дверь открылась, и чувство было будто парни не в дом зашли, а под навес. – Тут, мать его, не топят что-ли? – Глаза Яна стали по бревно величиной. – Он нас заморозить решил, я не понял? – Было дикое желание позвонить этой сучке и спросить где его, совесть, блять. Однако и без ответа Димки, Ян знал что совесть, в жопе, где то очень далеко.
Эш вздохнул и покачал головой. – Ладно, сейчас. – Ян вздохнул и побрел к печке, которая находилась в небольшой комнате рядом с гостиной. При этом ботинки он не снял чисто из принципа. Может и не сам Димка полы моет, но по головке его за срач тоже не погладят. От этой мысли Ян даже ботинки друг об друга побил. Прямо на белом пушистом ковре. Все равно заниматься художествами они в коридоре не будут. На лице парня засияла такая удовлетворенная улыбка, что можно было сказать, что в данный момент Ян получил тройной оргазм, нашел наследство от дедушки, в которое входил огромный дом, машина и парочка «глазастых» телочек. Дойдя до печки, Ян начал оценивать корзину с поленьями. – Ну хоть за это спасибо, что ли. – Пробурчал парень, засовывая в печку сразу десяток поленьев, засовывая туда же целую газету и открывая при этом заслонку. Когда же газеты вспыхнули пламенем Ян удовлетворенно улыбнулся, понимая что год проживания с бабушкой в деревне не прошли даром. Выйдя из комнаты, которую Димка с гордостью называл «котельной» Ян отыскал глазами Эша, который сидел на диване и внимательно смотрел на него. Ян дернул бровью и подошел к камину напротив парня. – Его я тоже затоплю, если не против. – повторив процедуру затапливания печки еще раз, только теперь в камине, Ян удовлетворенно поднес прохладные руки к огню. – Теперь тут можно жить. Кстати, мне что то, как то не удобно называть тебя просто педиком, имя то твое как?

Только когда печка и камин были затоплены, до Яна доперло что в доме есть кондиционер. В душе парень обматерил себя, на чем свет стоит, внешне же постарался остаться хладнокровным, хотя дернувшийся пару раз глаз явно выдавал всех его внутренних демонов. Нет, ну нужно же быть таким идиотом? А все почему? Потому, что в отличие от богатого друга, в его доме не то, что кондиционера не было, даже стандартного обогревателя не имелось. – Кондиционер, между прочим, тепло дает не сразу. А печка и камин, проверенно, дает тепло на пятой минуте. – Сделав умное лицо пробурчал Ян, пытаясь не показывать каким идиотом он сейчас себя почувствовал. Впрочем, какая разница этому мелкому? Сделал бы тогда сам все. Бесит вот.
Вопрос об имени парень проигнорировал. Ну и ладно, не хотел я тебя педиком называть, да придется. Черт, и почему сейчас я чувствую себя неуютно?
Ян провел кончиками пальцев по ватману и глубоко вздохнул. Давно он в руки принадлежности для рисования не брал, хотя раньше и ходил в художественную школу, и даже закончил ее на отлично. Парень задумчиво повертел в руках тонкую кисточку, и начал откупоривать тубы, выдавливая некоторое количество некоторых цветов на палитру. Ну что же, праздник должен быть красивым, так было всегда, а значит нужно постараться. Ян полностью ушел в работу, и вскоре на отшкуренном ватмане была нарисована ветвь ели, с разноцветными игрушками. Парни рисовали отдельно, решив, что будут только мешать друг другу, да и разговаривать было не о чем, впрочем, и не за чем.
- Ты дров явно не пожалел, – пробурчал мелкий, на что Ян одарил его презрительным взглядом. Ему, Яну, было не особо жарко, хотя ладно, ему было дико жарко, но он очень старательно представлял, что его ноги сейчас находятся по колено в снегу, и это очень помогало ситуации. – Да разденься ты уже. Обещаю не комментировать твой стриптиз. – Ян приподнял бровь и внимательно уставился на Эша, затем завис на пару секунд, ибо тот оказался даже слишком разукрашенным татуировками, и самое странное, каждая завитушка была как то слишком знакома Яну. Это напрягало. – Делать мне что ли нечего? – Буркнул старший и уткнулся за свой рисунок, вырисовывая рядом с веткой небольшое окно, в котором будет красоваться стихотворения. Все как любят делать в школах, не отступать же от общепринятых правил.
Челка мешалась, в один момент Ян даже захотел прямо сейчас отстричь ее к чертям, и наконец, перестать бояться окунуться волосами в еще не высохший акрил на ватмане. Младший все время как то странно смотрел на старшего, что последнего то выводило, то наоборот пробуждало в душе какое то тепло, странное такое, приятное. – Что? – Не выдержал Ян, откладывая кисточку в сторону. – В тот вечер? – Ян не понимал к чему клонит Эш, вернее догадывался, но все никак не мог принять этого факта. Ну не мог же он, заядлый натурал, взять и переспать с парнем?
Затем Эш принялся, что то рассказывать, и Ян как то слабо воспринимал все сказанные им слова, они будто проходили сквозь густую кисель, застревали там, деформировались, теряли буквы, слова, теряли ценность. Хотя весь смысл тяжестью оседал закорючками на сердце. Ян внимательно смотрел на Эша, без злобы, без агрессии, просто смотрел, пытался вспомнить, почему он помнит этот голос, именно в этой интонации. Чертовщина, какая то.
- Доказать? – Ян опешил. Доказать? Как доказать? Впрочем, ответ нашелся быстро. Мягкие, пахнущие дымом и табаком пальцы коснулись щеки, и Ян на автомате отшатнулся, полностью облокачиваясь спиной на мягкий диван. Пальцы коснулись лба, стирая что-то, кажется краску. Значит, все-таки вымазался, как то отрешенно подумал Ян, смотря прямо перед собой. Эш опустился еще ниже, и теперь практически касался своим носом носа Яна, и последний напрягся, будто пантера готовая к прыжку. – Страшно? – Хочется ответить нет, хочется оттолкнуть, но в ответ Ян лишь чуть приоткрывает рот, воздуха страшно не хватает, и внутри разгорается дикое чувство «дежа вю»
- Ты такой забавный, нет честно. – Ян приподнимает бровь и все так же внимательно смотрит, не обращая внимания на смех младшего. – А в прошлый раз у тебя не возникло проблем с моим именем. – Знаете такое чувство, будто ты сидишь на полу, и мир для тебя остановился, только для тебя, остальные движутся, будто в режиме быстрого действия. Именно так сейчас было с Яном. Он непонимающе уставился на Эша, даже не пытаясь что либо вымолвить, просто смотря на него. Ян ждал пощечины, удара, чего-либо от младшего, однако не ожидал поцелуя. Грубого, будто в доказательство того что человеку больно, и он хочет поделиться этой болью с другими. Не так, с другим, с Яном. Но старший не мог позволить так просто себя целовать, он кусал мягкие губы. Хотелось оттолкнуть, но мешали руки, и с чего младший сильнее старшего? Или просто Ян не слишком хотел отталкивать? Вряд ли.
- Так как меня зовут? Вспомнил мое имя? – Ян без слов чуть оттолкнул Эша от себя, и быстрым шагом прошел в коридор, где быстро одев свои кеды выскочил на улицу. Трясущимися руками он подцепил из пачки сигарету, обхватил фильтр губами, и затянулся, чиркая возле кончика сигареты зажигалкой, так что пальцы заныли. Было холодно, но приятно, вдвойне. Никотин обволакивал легкие, не делал лучше эмоционально, уже не делал. В голове вспыхивали обрывки фильмов, вернее не фильмов, его, Яна, воспоминаний, которые он как всегда по пьянее забыл. Вечно так, стоит ему переборщить со спиртным, и память машет белым платочком. И ведь Димка, козел это знал, мог бы предупредить мелкого. И в классе он что хочешь, заливался смехом не из-за того что его перед всеми выставили геем, а из-за того, что Ян третий раз в жизни попадает в такой просак. Сигарета закончилась, и Ян облокотился на холодную дверь, смотря в небо. Вечно вот так, когда не хочешь делать больно человеку – сделаешь. Хотя по сути ведь, Ян не виноват. По сути. А вообще виноват, виноват. Ян закрыл глаза, и простоял, задумавшись еще пару минут, пока от холода руки не начали дрожать, а зубы начали отбивать чечетку.
В доме было тепло, хотя замерзшее тело не сразу отреагировало на смену температуры. Ян прошел в гостиную, Эш сидел на диване и криво улыбался чему-то своему. Захотелось подойти к нему, прижать к себе, вновь попробовать на вкус его губы, уже знакомый вкус. Быстрые шаги, Ян резко дергает младшего на себя и прижимает к себе, тихо прошептав на самое ухо, - прости. – Затем медленно отстраняется, и смотря прямо в глаза, накрывает его губы своими, сплетая их в нежном поцелуе.
Начало то Ян положил, поцеловал, вот только кто ожидал, что отрываться совсем не захочется, а наоборот, желание целовать только усилится, а нежный мимолетный поцелуй, которым старший  пытался извиниться, перерастет в страстный. Ян проводил языком по губам Эша, зубам, играл с его языком, покусывал, тихо постанывал, растворялся в поцелуе. Эш был как хороший дорогой виски, с самым чистым вкусом, с самым высоким градусом. Вскоре майка была отброшена в сторону, а сам Эш повален на пол, прямо на деревянную палитру, на которой покоились еще не высохшие краски. Ян не выдержал рассмеялся, собирая густую зеленую краску с тощего бока парня, затем с наглой улыбкой провел ладонью по плоскому животу, рисуя на нем круги. – Теперь ты похож на зеленого Тролля. – Тихо прошептал старший, вооружаясь кисточкой и краской. Эш не сопротивлялся, порой улыбался, порой делал лицо из раздела «господи за что мне этот идиот?». Ян рисовал на теле младшего узоры, вырисовывал незамысловатые кружева, разукрашивая каждую татуировку парня, коих оказалось очень и очень много. – Не могу не спросить, а больше у тебя нигде татуировок нет, а то вдруг моя память вновь сделала мне подставу? – Хитро улыбнулся Ян, наклоняясь к Эшу так что бы на испачкаться самому, и мягко целуя того в кадык. – Прости меня. – Вновь тихо прошептал Ян, разрушая своими руками вырисованные на руках Эша черные узоры, смешивая их с синей краской, коей была обведена татуировка. – Прости, Илья. – Ян виновато смотрел на младшего, надеясь, что тот поймет.