Люди выходят из поезда, а я все мешкаю. Потому что боюсь, что возможно тебя не окажется на перроне. Или что ты стал другим. Или… да много ли что могло случиться? Потому все оттягиваю момент, растягиваю собственное напряжение и страдание.
Но больше медлить нельзя и я выхожу на платформу. Где-то там, среди сотни людей, ты – оглядываюсь вокруг и тут же замираю,  поймав твой взгляд – даже через сотни шагов я буквально физически чувствую его на своей коже. Ты ускоряешь шаг, а я стараюсь заставить себя дышать.  Ты совсем не изменился – возможно, немного повзрослел – твоя улыбка стала немного другой и появилась новая привычка хмурить брови. А так – это ты, как и много дней назад. Твои руки обнимают меня, и ты зарываешься лицом на моей груди. Я слышу, как ты раз за разом повторяешь мое имя, говоришь, что скучал, и пытаюсь сказать, как сильно скучал тоже и как огромно то, что я чувствую к тебе.  Но я все равно не смогу это выразить, потому что на любой из этих фраз мой голос дрогнет, потому что мне просто не хватит воздуха и силы сказать то, что я так долго держал в себе, копил с тщательностью скруджа.
- Ты задавишь меня. – говорю с притворным недовольством, а ты в ответ тихонько хихикаешь и даже не думаешь разрывать объятия. Моя рука гладит твой затылок, наслаждаясь прикосновением к твоим волосам, шее. Я вдыхаю твой запах, словно раз за разом возвращаясь жизни – становясь, наконец-то, собой, восполняя ту пустоту что жила внутри меня все эти дни.
- Пойдем, поедим в кафешке. – предлагаю и тяну своего мальчишку за собой. – у нас еще есть время до отлета.

На улице прохладно – из наших губ срываются маленькие облачка пара. На твоих волосах мелкие белые крупинки, которые даже и не думают таять. Ты ведешь меня за руку по тихому городу – ведь сейчас самое утро субботы, и все уставшие люди отсыпаются за неделю. Одни только владельцы собак мелькают иногда, но их слишком мало, так что мы просто можем немножко побыть вместе. Я не люблю зимние прогулки, но какая разница – если это прогулка с тобой?
- Ты снова плохо оделся. – ворчу. Это твоя вечная проблема – мало одеваться, а потом ходить и страдать соплями месяц. – Сколько можно просить одеваться нормально? Ну как ребенок. – Ты недовольно фырчишь в ответ и останавливаешься. Моя курточка расстегивается под твоими пальцами, и ты тут же прижимаешься ко мне, обхватываешь руками за пояс.
- Так лучше? – хитро спрашиваешь, и я не могу не улыбнуться.
- На много.
Теперь мы улыбаемся вместе. Одновременно я чувствую, как твои руки-ледышки залазят ко мне под свитер и касаются теплой кожи. Ты нагло лыбишься и, не отрываясь, следишь за моей реакцией.  Вот гад.
От твоих рук должно стать холодно, а происходит наоборот – мне внезапно становится жарко, словно в меня тукнули раскаленным утюгом. Я глубоко вздыхаю, потому что мир немножко кружиться, потому что слабость распространяется по всему телу, потому что это ты. Рядом.
Мои губы тянутся к твоим и ты легонько целуешь меня, зная о чем я прошу. Поцелуй выходит странным – неловкие замерзшие губы, горячее дыхание.
- Сегодня ночью я наконец-то высплюсь в твоих объятиях. – твои губы снова улыбаются и я знаю почему – твое обещание выспаться бессмысленно так как мы оба понимаем что вряд ли уснем сегодня ночью. Но я не против. Наоборот. Наконец-то у меня будет мое лекарство от бессонницы.

- Хенсынаа. – тихонько бормочу я.
- М? – ты пристально вглядываешься в мое лицо.
- Если ты еще хоть раз оставишь меня одного, я обещаю тебя сурово наказать. – это шутка, которой я пытаюсь передать что-то важное для меня. Ты серьезно смотришь  в ответ. – Я никогда тебя не отпущу. – голос все таки предательски срывается.
- Не отпускай. – ты киваешь головой и снова щекой прижимаешься к моей груди. Я чувствую твое теплое дыхание. – Я не хочу быть без тебя.
- У нас с тобой будет семь жизней. – бормочешь ты одну из своих бредовых теорий.
- Зачем семь?
- И в каждой из семи мы будем всегда вместе.
- Что ты читал в последнее время? Учебники по оккультным наукам?
- Угуууу. – ты снова поднимаешь ко мне свою лисью мордашку.
- Зачем?
- Искал пути как продать душу дьяволу  чтобы снова быть вместе с тобой. – ты абсолютно серьезный и я не имею ни малейшего понятия это шута или так и было на самом деле. Для тебя ведь нет ничего невозможного.
- Хммм. – невнятно бормочу в ответ, стараясь не вникать. Мне не нужно семь жизней. Мне важно, что сейчас, здесь, в этой жизни мое счастье уже в моих руках.

В Макдональдсе – а мы как-то оказываемся именно в нем – так же пусто, как и на улице. Мы забиваемся в дальний гол и заказываем завтрак. В воздухе витает запах кофе и гамбургеров. Ты активно жуешь картошку фри и болтаешь о чем-то, а я с любопытством рассматриваю тебя, любуясь каждым твоим движением.
- Хэээй. – ты возмущенно ловишь меня на том, что я не ем, а только смотрю. – тебя же откармливать надо. А ну давай кушай.
Я послушно начинаю жевать, а ты в этот раз откладываешь еду и смотришь на меня. Мы просто меняемся ролями.
- Не смотри на меня.
- Почему? Ты мой. Хочу и смотрю.
- У меня еда в в горло не идет. – ты усмехаешься на это.
Ну ладно. – и пересаживаешься на диванчик рядом со мной. Твоя голова опускается на мое плечо. Мы немножко молчим. Я жую.
- Мне неудобно.
- Да сколько можно вредничать? – ты возмущенно вскидываешься, - и так плохо, и так не нрава. Что в этот раз не то?
- Я не вижу тебя. – моя ухмылка заставляет тебя улыбнуться в ответ, а предложенная картошка не дает возмущаться дальше. – Но все таки, в том что ты совсем рядом есть своя выгода. – ты вопросительно вскидываешь бровь, а я легонько слизываю соус с твоих губ.
- Зараза. – бормочешь и пытаешься не смеяться.

Регистрация на самолет как обычно растягивается на пару часов. Мы заняты, мы сверяем документы, сдаем багаж, любуемся видом из огромного окна аэропорта.
В самолете третье место рядом с нами свободно и ты усаживаешься поближе к окну. Нам недолго лететь. В середине полета, когда мы летим над водой, самолет как то слишком нестабильно начинает двигаться. Стюардессы с широкой улыбкой успокаивают пассажиров, говоря, что все нормально.  У меня не так много практики в полетах потому я лишь удобней устраиваюсь и пытаюсь не обращать внимание на происходящее. Ты дергаешь меня за руку. Твои глаза взволнованы.
- Чунхена. – я вижу легкий испуг в твоих глазах. Из нас двоих ты всегда был более чувствительным, всегда воспринимал все как-то иначе. – Семь жизней, помнишь?
Я недовольно хмурю лоб.
- Ты же меня найдешь? – я чувствую панику в твоем голосе.
- Хэй, мы всегда будем вместе. – я улыбаюсь и касаюсь твоей щеки кончиками пальцев. – Я люблю тебя, - тихонько шепчу тебе.
И вместе с моими словами в самолете что-то меняется, потому что за короткую секунду  самолет из железной машины превращается в пылающую птицу феникс, рассыпающуюся на части над океаном.
Так нелепо и неожиданно заканчивается моя первая жизнь

Чунхен проснулся от плохого сна. Он до сих пор чувствовал жар огня на своей коже, а перед глазами стояло лицо Хенсына.
Хенсын… парень дернулся и осмотрелся – мальчишка спал рядом с ним. Он беспокойно зашевелился.
- Ты чего? – послышалось из под одеяла.
Ничего. Спи. Плохой сон.
Чунхен опустился на подушку и постарался дышать глубоко, лишь бы только не испытывать страх от сна.
- Я люблю тебя. – прошептал он в спину спящему рядом парню. – тот в ответ приподнял голову. Растрепанные волосы торчали во все стороны.
- Что именно тебе приснилось? – сонно уточнил мальчишка.
- Да ничего особенного. Спи.
- Ну что?
Ен повернулся спиной к мальчишке и укутался.
- Семь жизней.
Он закрыл глаза и постарался уснуть и не видел, как лицо Хенсына исказил испуг при его словах.